Саша Генцис, чью десятую персональную выставку – «Дуэты мира» – открывала недавно Галерея классической фотографии, рассказывает о самой «фотогеничной» стране, съемке с высоты и трех правилах пейзажной фотографии…
– Вы соединяете фотографии в пары. Какова доля случайности и запланированности в составлении этих пар?
– Изначально пары были случайны. Идея дуэтов родилась полтора года назад, с тех пор я переключился на поиск парности. У меня около 5000 работ, не очень много за 12 лет занятий фотографией.
Так или иначе я держу их перед глазами, и пары могут складываться в процессе съемки. Для меня «Дуэты» – не просто интересный выставочный проект, а вообще проект творчества. В этой дуэтности – большая глубина. Одна фотография, если она хорошая, может о многом рассказать. Две фотографии, сделанные в разное время, в разных пространствах, в разной технике, но имеющие нечто общее, стимулируют размышления людей о том, что их окружает, где они находятся, почему они тут, что видят, мимо чего проходят. Мне хочется запустить у кого-то механизм наблюдения и понимания того, что же вообще происходит вокруг. Хочется оторвать людей от айфонов, айпадов, от переживаний о прошлом и будущем и дать возможность осознания настоящего, как совершенно уникального момента, наполненного удивительными вещами.
– У вас много съемок в большой высоты. Это что – самолет, вертолет?
– Что придется…
– Воздушный шар приходился?
– И воздушный шар был, в Мексике. Когда есть минимальная возможность подняться, я использую ее максимально. Подъем даже на небольшую высоту дает принципиально другой взгляд на нашу планету. Отойдя от какой-то точки 100 м вправо, влево, вперед или назад, получишь примерно то же самое, что ты видел в той точке. Но стоит тебе подняться на 100 м вверх, ситуация изменится кардинально. Я понял это в Исландии, когда однажды вместе со своим учителем, известным шведским фотографом Хансом Страндом поднялся на вертолете и увидел красоту, которую даже не мог себе представить. Внизу ехала машина, и я вдруг осознал, что люди в ней были практически в этом же месте, где и мы, но буквально 100 м по другому измерению – и они ничего не поняли. Можно сказать, даже не были здесь… Правильная точка взгляда определяет намного больше, чем техника. Люди в основном соревнуются: у кого какая камера, объективы, Canon или Nikon – в эту игру играют. А по большому счету это не дает прироста ни в чем. Фотография с точки зрения самой фотографии за 100 лет изменилась, конечно, но не так революционно, как может измениться взгляд человека, поднявшегося на 100 м вверх.
– Не каждый может позволить себе съемку с вертолета…
– Да в общем съемка сверху – это не только взгляд с вертолета, это и взгляд с высоты человеческого роста: даже когда смотришь под ноги, внимательно и творчески, часто замечаешь уникальные вещи – несколько моих дуэтов построено как раз на ассоциации того, что можно увидеть с вертолета, а что под ногами. И у зрителя даже нет понимания сразу – что из них что. Мое творчество не про то, что вот, мол, берите вертолет или самолет, а про то, что смотрите на мир, тренируйте необычные взгляды. Некоторые мои фото с самолета сделаны просто из его кабины, через иллюминатор. Например, «заглавное» фото к выставке «Дуэты мира» – снимок с мельницами. Эти мельницы может увидеть каждый на подлете к Копенгагену. Мы все летаем на самолетах, и многие пробуют фотографировать. Да, неправильные условия, засветки, грязь, всё это так. Но если этим заниматься, думать, держать фотоаппарат наготове, то 1 раз из 50 будет такая погода, что можно снять шедевр.
– Вас сравнивали с Бертраном, с его грандиозными геопроектами?
– Пока нет. Но, кто знает, может, еще и сравнят… Хотя мы все-таки с Бертраном разные немножко. У него есть ограничения – фактор точки физического нахождения над поверхностью является основным: там всегда земля, снятая с большой высоты. Для меня это не главное.
– Чисто технически – как делаете свои фото?
– Снимаю на пленку, камера Hassellblad Хpan. Проявляю, сканирую, получаю большой файл, под 70 мегапикселей, и дальше поступаю очень аккуратно, стараясь сохранить то, что есть: минимум кадрирования, обработки. «Дуэты мира» – это цветная лазерная печать.
– Вы считаете, что все же лучше снимать на пленку и сканировать, чем пользоваться хорошей цифровой камерой?
– Несколько лет назад я бы сказал, что лучше пленка и только пленка. Сейчас технологии серьезно совершенствуются, и есть среднеформатные цифровые камеры, которые дают даже лучшее качество. К тому же у пленки меньше возможности маневра – если вдруг стали более тяжелыми условия освещения, пленку не поменяешь посредине. С «цифрой» проще, изменил настройки и снимай в темноте – ведь в пейзаже нет вспышек, искусственный свет не используется. Но дело в том, что моя камера снимает панорамно. И именно такой – панорамный – мой личный взгляд на мир. Другой формат меняет мое восприятие. У меня даже непанорамные кадры представлены в длинном панорамном смысле, все мои 5000 фото такие, нет ни одного привычного формата 4Х3 или квадратного 4Х4. Когда я смотрю через видоискатель, я вижу кадр, какой есть. И в таком виде стараюсь его донести до зрителя. И еще. Самое большое преимущество этой камеры – легкость: 2 кг со всеми объективами.
– А какие у вас объективы?
– К этой камере есть всего 3 объектива. Ограничения позволяют больше думать о творчестве. Ведь когда производитель выпускает 150 видов объективов, возникает мнение, что покупка нового поможет улучшить качество фотографии. В моем случае даже невозможно думать об этом: камера и объективы сняты с производства. То, что у меня есть – это все, что есть. Свои объективы я называю – «близко», «средне», «далеко». Это не так уж «далеко», как другие «далеко». И не так уж и «близко». Но у меня есть понимание, что вот эти ситуации надо снимать одним объективом, а те – другим. И всё. Дальше я просто совершенствую свой взгляд. Свое понимание того, что интересно, что не интересно людям. Иду по пути совершенствования именно в чистом творчестве, не думая об обеспечении техническом. Очень много в современном мире создано псевдоценностей. Люди покупают большое количество всего, ожидают результата, он не дается, они расстраиваются. Дорога часто выстраивается под деньги, не под творчество. Найти разницу между двумя камерами, выпущенными в этом году и 5 лет назад, очень сложно. Но, если посмотреть описание, они там точно будут. И кто-то скажет: «О! Раньше было 12 мегапикселей, сейчас 18! Старое плохо. Поэтому я так плохо фотографирую…»
– Можете назвать несколько ключевых слов, чтобы охарактеризовать свои снимки?
– Ключевые слова меняются. Лет 6-8 назад я бы сказал, что снимаю туманы, воду и то, что под ногами. Были такие три момента, на которых я концентрировался, которые пытался отследить. А сейчас – «Дуэты». Это обобщающее понятие, оно над конкретикой. Дуэты могут быть и в тумане, и без… Сейчас я поглощен идеей дуэтов. И в ближайшее время буду заниматься ею. Что это будут за дуэты, что с чем я смогу сравнить – никому не известно. Но, думаю, что найду что-то интересное. У меня много планов.
– Каких, например?
– Снять все гейзеры нашей планеты. Земля большая, но мест, где из-под земли бьет вода фонтанами, всего 5. Некоторые, правда, говорят: 6, причисляя к этой пятерке парк в Аргентине, но кто-то считает, что это не подходит, и в расчет не берет. Надо проверить. Я уже в трех местах был – в Исландии, Новой Зеландии, Чили. В этом году планирую увидеть гейзер в Йеллоусто?нском национальном парке, в США. Камчатку оставляю на потом, она у меня – венец.
– Вы говорили о своем учителе. Расскажите о нем, чему вы у него научились?
– Ханс Странд – победитель «Hasselblad Master Award 2008». Я с ним несколько раз путешествовал, он делился своим взглядом на мир, не могу сказать даже – мастерством, скорее он создавал правильную атмосферу, в которой люди, которые этим творчеством живут, могли что-то у него посмотреть. Он дал несколько ценных советов. Не то, чтобы он писал их на доске, строго формулируя слова. Это моя интерпретация…
Совет первый, простой и понятный. Его я проверил на собственном опыте. Всегда в пейзажной съемке использовать штатив: мы часто ленимся его доставать, думая, что освещение такое, что это необязательно. Но это реально нужно, это открывает мир фотографии совсем по-другому.
Второй совет. Тоже поразил простотой. Фотографировать можно и нужно всегда. Очень часто мы думаем: темно, идет дождь, ничего не видно, не получится. Ничего подобного. И в дождь, и в слякоть, когда солнца нет, когда солнце светит – если есть объект и хоть какой-то свет, на него падающий, надо фотографировать. Не ограничивайте себя временем и условиями. Пытайтесь найти свой кадр всегда.
И третье – чаще отказывайте себе в съемке того, что несовершенно. Если не нашли кадра, не делайте промежуточных снимков. «Промежутки» никому не нужны. Если вы отказались от них, это более ценно, чем если бы вы сделали снимок, а потом забросили его на полку. Не нужно нажимать кнопку, думая, что пленки много, она все стерпит, потом лишние кадры выкину. Нужно взять, закрыть фотоаппарат и пойти искать лучший кадр. В момент этого ограничения в съемке возникает творчество.
– Вспомните какую-нибудь историю, связанную с тем или иным снимком?
– Есть у меня снимки темного многокилометрового тоннеля в Исландии – его пробила под землей лава. Я там 3 с половиной часа фотографировал, и удивление было в том, что когда проявил, много-много времени на это потратил – длительная экспозиция: выяснилось, что пленка лучше передает цвета, чем глаз. Я думал до этого, что глаз более точный и богатый…
– Может быть, пленка преувеличивает?
– Кто знает. Как бы то ни было, я этих цветов не видел. А на пленке они есть. И эти цвета больше нравятся… Вообще со многими работами связаны интересные и самые разные истории. Помню, как однажды гонялся за сфумато, но эти «гонки» стоили того: получился неожиданный дуэт «Статика и динамика»: волны скальных пиков в Чили и морские волны, усеянные рыбой – во Франции. Благодаря фотографии многое открыл для себя. Например, в пустыне Гоби, которая ассоциируется с дикой жарой, есть место, где никогда не тает снег. И еще через эту каменную пустыню тянется бархан длиной 150 км. Бархан высокий, метров 40. Как и кто его насыпал – одному богу известно.
– Вы много путешествуете и часто смотрите на мир с высоты. Какое место на Земле, по-вашему, самое красивое, и какие краски с какой страной ассоциируются?
– Самое красивое – Исландия. Тут инопланетные краски, ядовитые, зеленые, красные, фиолетовые, таких больше нигде и нет. Япония абсолютно пастельная, с очень мягкими переходами. Шпицберген – это лед, мягкий свет, много дерева: избушка деревянная там прямо светится северным, неярким, но очень глубоким светом. Америка у меня ассоциируется с каньонами, с их красной землей.
– А Россия?
– Какой цвет у России?… Безграничный, если можно так сказать. Не черный, но и не радостный. Слово «серый» в принципе может подойти. Но цвет этот очень не простой. В чем сложность оценки России: между точками притяжения – огромные расстояния. То, что есть в той же Исландии, так или иначе разбросано по России. Но если в Исландии ты выходишь из отеля, то дальше, как в калейдоскопе: поворачиваешь за угол, перед глазами меняется красное, желтое, зеленое, все сконцентрировано. А в России до какого-то интересного места можно сотни километров ехать, да еще надо найти, на чем. Я понимаю, насколько уникальна Россия, но понимаю и то, насколько тяжело делать в ней реальную фотографию с точки зрения доступности, возможности бытовой. Недавно видел в Goоgle, как выглядит Якутия со спутника. По разнообразию красок – уникально абсолютно. Но через всю Якутию идет одна дорога. Физически одна. Якутск-Магадан…
– На самом деле даже и ее практически нет…
– Вот видите… Я понимаю, как могу развивать идею дуэтов в других странах. Но вот в России – как это делать, пока не знаю.
Беседовала Катерина Кудрявцева
Источник: Фотокомок.ру
